Тюмень. Накопленная добыча на Восточной Мессояхе в апреле 2018-го достигла 5 млн тонн. За полтора года промышленной эксплуатации самого северного материкового нефтяного месторождения России «Мессояханефтегаз» (совместное предприятие «Газпром нефти» и НК «Роснефть») стал не только полноценным добывающим активом, но и пилотной площадкой для апробации технологий разработки трудноизвлекаемых запасов Арктики.

Об успехах и планах «Мессояханефтегаза» Агентству нефтегазовой информации рассказал генеральный директор предприятия Виктор Сорокин.

– Виктор Викторович, вы возглавили «Мессояханефтегаз» в январе 2017 года, до этого занимали руководящие должности на нефтедобывающих предприятиях Югры и Восточной Сибири. Что дал вам год работы с точки зрения управленческого опыта? Были ли производственные ситуации, с которыми вы не сталкивались раньше?

– Этот год был, безусловно, сложным и многозадачным. Необходимо было выстроить не только технологические процессы, но и организационную структуру под новые задачи, связанные с добычей и эксплуатацией. На мой взгляд, все получилось: мы проверили на прочность инженерные решения, принятые на ранних стадиях проекта, перевыполнили обязательства по добыче и в 2017 году сдали в магистраль Заполярье – Пурпе 3,1 млн тонн нефти, реализовали несколько технологически сложных проектов в области геологии и бурения, справились с вызовами, которые ставила перед нами арктическая автономия, и в целом сформировались как полноценный добывающий актив.

– Накопленная добыча на Восточной Мессояхе превысила 5 млн тонн. Все идет по плану или возникают непредвиденные сложности?

– Непредвиденные сложности практически всегда говорят об управленческих просчетах. Сюрпризы – обычно следствие плохого планирования. На мой взгляд, хороший план – не тот, что реализуется с точностью до последнего пункта под звездочкой, а тот, которым можно управлять. На Мессояхе мы имеем дело с большим количеством неопределенностей. У нас в разработке – уникальные залежи, к которым не подступиться со стандартными технологиями. Накопленного опыта по работе с такими пластами в мире мало, а за каждой снятой на Мессояхе неопределенностью обнаруживаются две новые. Мы стараемся эффективно управлять изменениями и следовать при этом заданному вектору.

– С чем связаны неопределенности нынешнего этапа развития «Мессояхи»?

– Есть ряд вопросов по работе наземной инфраструктуры, скважинного оборудования, эффективности применения некоторых технологий. Но самый большой сегмент неопределенностей связан со структурой запасов, информации на этот счет у нас пока недостаточно. Сейчас мы разрабатываем максимум 30% территории лицензионного участка, и чтобы восполнить дефицит данных для дальнейшего развития, проводим агрессивную программу геологоразведочных работ, которая позволяет просчитывать действия на несколько шагов вперед.

– Работать с трудноизвлекаемыми запасами можно только постоянно повышая уровень технологичности. Какие технологии доказали свою эффективность на Мессояхе?

– Прошлый год на предприятии прошел под знаком «фишбонов» («рыбья кость» –конструкция скважины с несколькими ответвлениями, которая значительно повышает коэффициент охвата разрозненных нефтенасыщенных пропластков. – Прим. авт.). В эксплуатацию введено 14 подобных скважин, а в этом году их будет уже 21. При этом мы не просто «штампуем» «фишбоны», а развиваем технологию, работаем над увеличением количества «отростков» на скважине. Если до сих пор бурили по четыре – шесть «отростков», то в 2018-м попробуем сделать десять. Кроме того, в прошлом году мы построили первую в стране скважину с пятью обсаженными стволами по уровню сложности TAML-3 (TAML – международная классификация многоствольных скважин, цифра означает уровень сложности. – Прим. авт.), горизонтальную скважину с двумя пилотными и двумя боковыми стволами с высоким индексом сложности.

– Что сейчас происходит на Западно-Мессояхском месторождении – втором лицензионном участке актива?

– Почти 40 лет назад, в конце 70-х, на Западной Мессояхе был выполнен большой объем геологоразведочных работ, но тогда к этим залежам не смогли подобрать ключи – при том уровне прогнозирования, технологий и состояния инфраструктуры это вряд ли было возможно. Но остались скважины, которые мы сейчас расконсервируем для получения актуальных данных – они помогут нам эффективно разрабатывать эти запасы. Кроме того, Западно-Мессояхское месторождение является базисом в решении вопросов по утилизации попутного нефтяного газа Восточной Мессояхи. Впервые в «Газпром нефти» будет реализован проект, когда газ будет закачиваться в недра соседнего нефтяного месторождения. Схема такая: газ, полученный в ходе подготовки нефти, поступит на компрессорную станцию, потом по газопроводу протяженностью 54 км мы транспортируем его на Западно-Мессояхское месторождение, где закачаем в подземное хранилище – изолированный тектонический блок. Необходимую инфраструктуру построим к середине 2020 года, положительное заключение по проекту от Главгосэкспертизы получено.

– А возможно ли применение на «западе» «восточного» опыта разработки?

– Это вообще ключевая идея – использовать опыт разработки Восточной Мессояхи при освоении Западной. Геология у этих участков схожая, хотя проблем на «западе» больше. Но мы умеем работать с этими запасами, и это большой плюс с точки зрения эффективности дальнейшего развития территории.

– «Мессояханефтегаз» начал разработку глубоких горизонтов. Каковы перспективы этой работы?

– В «Мессояханефтегазе» этот проект получил название «Фаза 2». Это новый вызов для предприятия. Пласты лежат глубоко – от 2 до 3,2 км. Нефть там хорошая, легкая, в отличие от тяжелой, вязкой и холодной нефти верхних залежей. Но есть свои сложности и риски, с которыми сейчас важно научиться работать и извлекать углеводороды максимально безопасно и эффективно. Вообще же с глубокими горизонтами связаны большие ожидания: в 2019–2020 годах они станут основным драйвером роста добычи для актива.

– Как ключевой приоритет «Газпром нефти» – ноль несчастных случаев на производстве, отсутствие вреда людям, экологии и собственности компании при выполнении работ – влияет на деятельность разработчиков Мессояхи?

– «Цель – ноль», точнее, наше общее стремление к ней, создало такую реальность, при которой рассматривать вопрос производственной эффективности в отрыве от вопросов производственной безопасности стало невозможно. Все рекорды обнуляются, если в процессе операционной деятельности причинен вред жизни и здоровью человека, экологии или имуществу компании. Наша деятельность в области HSE – сложная, многоуровневая, проактивная работа, направленная на обучение работников предприятия и подрядных организаций, своевременную «зачистку» производственного поля от опасных условий и ситуаций, создание культуры безопасного производства. В эту работу вовлечен каждый сотрудник «Мессояхи», а первые лица предприятия взяли на себя лидерство в конкретных проектах. 

– Какую задачу на 2018 год вы считаете главной для «Мессояханефтегаза»?

– Думаю, что самая важная задача – обеспечить правильные настройки внутри команды, эффективное кросс-функциональное взаимодействие, условия для самореализации каждого сотрудника. Основной состав «Мессояхи» сформировался практически полностью, теперь нам нужно научиться работать как единый механизм. В 2017 году коллектив был на подъеме – новые реалии ставили новые вызовы, а значит, был азарт для поиска ответов на них. Но сейчас наступили будни – по-прежнему трудные и многозадачные, но при этом полные ежедневной производственной рутины. Если в проектной деятельности есть четкие границы старта и финиша, то режим эксплуатации – марафонская дистанция, требующая хорошего темпа и грамотного распределения сил. И здесь важно не потерять энтузиазм, продолжать работать с тем же напором и самоотдачей, что и раньше. Это тоже подвиг, только ежедневный и, наверное, менее заметный.